Вечерние чтения

Если вы задумали наведаться в Лондон, чтобы с головой окунуться в историю, попробовать, какова монархия на вкус, или же отдаться без остатка тусовкам, умудрившись не разориться и жить по-божески в столице Туманного Альбиона, то тут как тут ваш гид по нетуристическому Лондону.
Текст: Макс Щербаков для knife.media

Есть такая легенда: первый синтезатор изобрел москвич Евгений Мурзин. Почему легенда? Мурзину не повезло, в другое время и в другом месте он действительно перевернул бы мир. Пусть с изобретением успели поработать авангардист Альфред Шнитке и мастодонты постиндустриальной музыки Coil, синтезатор Мурзина не стал прорывом. T&P публикуют главу из книги «Изобретено в СССР» о том, как военный инженер отказался от блестящей карьеры ради музыки, почему его синтезатор не стал музыкальным сопровождением «космической гонки» и зачем изобретение превратили в имитатор речи дельфинов.

Многие боятся, что технический прогресс оставит людей без работы, но пока что мы загружены ею настолько, что даже смартфоны, таск-менеджеры и лайфхаки по продуктивности не сокращают рабочий день. Почему недостаточно работать меньше, чтобы отдыхать больше, чем хороша и чем плоха концепция slow living и как радикальные технологические нововведения вроде беспилотных автомобилей изменят социум — в отрывке из книги профессора социологии Лондонской школы экономики Джуди Вайсман.
Почти ежедневные выпуски: https://www.patreon.com/cstory

Вы умрете. Через год или через 60 лет — рано или поздно праздник жизни для вас закончится. Другие люди останутся, а вы перестанете существовать. Болезнь, несчастный случай, старость, война, убийство — что-то из этого непременно случится, никто из нас не сможет избежать кончины. Смерть окружает нас повсюду. Мы думаем о ней чаще, чем кажется. Разбираемся, как на нас влияет страх смерти и что с ним делать.

Сколько вам заплатить, чтобы вы месяц не пользовались социальными сетями? Ученые на полном серьезе задавали этот вопрос участником недавнего эксперимента, чтобы понять, насколько сильно влияние соцсетей на современных людей. Об этом и других исследованиях — в конспекте лекции ректора Российской экономической школы Рубена Ениколопова.
Почти ежедневные выпуски: https://www.patreon.com/cstory

Продолжительность рабочего дня в СССР менялась несколько раз. В своей книге «Cоветская повседневность: нормы и аномалии. От военного коммунизма к большому стилю» историк и культуролог Наталия Лебина исследует процесс формирования этих самых норм и принципы их распределения. T&P публикуют отрывок из книги о переменах в трудовом законодательстве, регулировании количества свободного времени и взглядах большевиков на развлечения советского человека.

Земля обладает двумя особенностями, которые стали главными предпосылками возникновения жизни. Жидкая вода служит растворителем для биохимических реакций, а тектоническая энергия может эти реакции запустить. О том, как выглядела планета, когда этот процесс только начинался, в своей книге «От атомов к древу. Введение в современную науку о жизни» рассказывает биолог Сергей Ястребов.

Могут ли компьютерные игры подталкивать игроков к проявлению жестокости и вызывать зависимость? Агрессия присутствует в любом состязании — опросы и фокус-группы показывают, что в шутерах людей беспокоит скорее эстетическая («кровь, кишки») сторона вопроса. Игромания не связана с цифровым миром — вспомнить хотя бы заядлых картежников. Некоторые вообще уверены, что влияние игр может быть позитивным. О том, как игры меняют своих игроков и общество в целом, — в отрывке из книги известного разработчика Джесси Шелла.

Образования вокруг так много, что знания не только быстро устаревают, но и обесцениваются. Востребованным становится «дикое знание» — практические навыки, которые не успели еще превратиться в очередной онлайн-курс. Где их искать, как постигать и зачем при этом петь и танцевать — в отрывке из книги «Urban Express: 15 правил нового мира, в котором главные роли у городов и женщин».
Почти ежедневные выпуски: https://www.patreon.com/cstory

В современном западном обществе эмоциональные страдания считаются патологией, нуждающейся в коррекции, а их отсутствие — здоровьем. Такая логика продиктована доминирующим сегодня медицинско-терапевтическим дискурсом. Ее основания редко подвергаются сомнению. Мы сосредоточены на том, как защититься или избавиться от душевных страданий, не задумываясь, почему считаем их патологическими. А что если поставить это под вопрос? Ведь тот факт, что эти эмоциональные состояния неприятны их носителю и окружающим, еще не говорит о том, что они патология.
Текст: Жюли Реше для knife.media